Этим материалом мы продолжаем цикл публикаций от подопечных «Мир Всем» — наших исповедников, которые после 24 февраля 2022 года были отправлены за штат, запрещены в священнослужении или иным способом оставлены без средств к существованию
Размышления к празднованию Казанской иконы Божией Матери 21 июля, ставшей символом всенародного единства в России.
Удивительная практика посвящать дни какому-то явлению или событию. Культурологически есть два сценария такого посвящения:
1. День начала чего бы то ни было, когда сбылось нечто, получило толчок к развитию (например, День рождения);
2. Мечта, грёза, эдакий «плач Ярославны» по несбыточному, недосягаемому или недостигнутому.
К подобного рода праздникам я отношу и праздник народного единства — его символом стала Казанская икона Божией Матери. Кстати, обозначив политическим символом это «окно в Горний мир» с его обратной перспективой, его сделали лишь культурным артефактом, знаком идеологии — ограничив, умертвили. Мыслительный эксперимент простой — о чем мы вспоминаем в первую очередь при произнесении «Казанская икона» или чему посвящаются проповеди 21 июля и 4 ноября?
Если мы празднуем дату знакового исторического события (освобождение от польско-литовской интервенции 17 века), то мы идем по первому сценарию. А вот если мы празднуем в надежде заявить о своем единстве, о том, что мы — не толпа, а народ, скрепленный единой национальной идеей, культурой, языком, принципами бытования и т.д., то здесь приходится печально констатировать, что мы сейчас не едины, что данный праздник — это плач об искомом и чаемом единении.
Небольшой офф-топ: в свое время меня очень зацепила идея, что большую ошибку совершил Ельцин, издав некое постановление создать телеканал «Культура». Тем самым он на первый взгляд, сделал благое дело на пути просвещения и окультуривания народа, но, также, подобного рода распоряжение в неравной степени раздробило телевидение, ведь теперь, если тебе хочется культуры — жми на кнопку 8, а всем остальным каналам разрешено не заниматься культурой или, по крайней мере, не заниматься культурой высокого порядка. Культура с ее повесткой, стремлениями, ею формируемыми, загнана в гетто конкретного канала! А общественности сказано такое любимое и часто транслируемое «не нравится — не смотри!» Но ведь тяга бескультурия сильнее (потому что предлагает упрощенную схему развлечения), нежели призывы культуры к устремлению ввысь! Так вот — к чему это я?...
Празднуя один день в году наше якобы единство, мы должны признать и осознать:
1. Нам дан один день в году для осознания, что 364 дня в году мы не едины. У нас ведь нет праздника чистки зубов — ибо зачем праздновать то, что и так осознанно и плотно вписано в режим нашего быта.
2. Единство не возникает во время праздничных мероприятий на городских площадях с многомиллионными бюджетами, вылетающими красивыми 5-минутными салютами. Над единством нужно трудиться — и трудиться на всех уровнях — локальном (семейном/дружеском) и большего масштаба (улицы/района/города/ области/страны).
3. Наконец, ведь очень важно выбрать дату. Она должна стать датой рождения толпы в народ. Тогда это был бы праздник не единства, а праздник дня рождения народа, и мы смогли бы пойти по первому сценарию, описанному выше, предполагающему развитие, раскрытие национальной идеи и принципов бытования конкретного этноса на конкретном клочке земли.
К последнему пункту. Обратим внимание, какую дату мы избрали — дату победы над бедой. А Казанская икона стала одной из самых «военизированных» икон: тут и захват Казани, и польско-литовская интервенция, и война 1812 с храмом-памятником в Питере в честь победы в ней, и вторая мировая — с облетом вокруг блокадного Ленинграда этой иконы… Что это значит? Это значит, что мы усвоили простой принцип (который прекрасно доказан нашей историей), — что народом русские становятся лишь тогда, когда случается большая беда. Все наши лучшие качества проявляются и получают развитие лишь тогда, когда гремит гром.
Мы не взяли дату крещения Руси, не взяли дату (хотя бы условную), когда объединились славянские племена в один народ. В этом смысле, кстати, логика большевиков была более верная, когда днем рождения нового «советского» народа стал день революции. Мы вышли из под бремени совка, но нашим ответом стала «новая» национальная идея — единым народом мы будем в периоды лихолетья: это перманентно рождающийся в годы испытаний этнос и, получается, угасающий, живущий атомизировано в период спокойствия и благоденствия. Может, поэтому день народного единства — праздник, констатирующий нашу мертвенность и напоминающий, что мы еще только должны статься и сбыться на некоторых иных миротворческих началах.
Нынешняя война и люди, ее начавшие, вот уже три года бесплодно пытаются собрать толпу в народ, и почему-то не выходит. Единства нет даже среди тех, кто оправдывает это безумие. На самом глубоком уровне все, что декларируется — не убеждает, — то есть не вырастает в убеждение и принцип. Всё здесь «квази», «эрзац» — враги, поводы, причины, следствия. Но даже, если бы и сработало данное объединение — беда рано или поздно заканчивается, тогда остается жить ненадолго собранному народу ожиданием новой беды.
Может, в икону Божией Матери нужно вглядеться и увидеть нечто иное. Например, то, что все евангельские события, сама проповедь Ее Сына, Его мучительная смерть и Воскресение произошли, в том числе, для новой сияющей социальности, Церкви как общности, изначально задуманной формы проживания человечества в мире. Богородица с иконы смотрит с надеждой на нас, верой в то,что страдание Сына было не напрасно, с тревогой о том, что мы все же изберем иные формы консолидации, изберем ненависть и смерть вместо милости и Жизни…
«Господи, скажи мне, кто мы, что мы так хотели,
Чтобы любовь, любовь, любовь,
Любовь, любовь, любовь
Обязательно во время войны... »
(с) 2024 Протоиерей Сергий Рыбаков, специально для «Мир Всем»
Отцу Сергию Рыбакову и его многодетной семье, а также другим исповедникам очень нужна ваша помощь!